Ночь. Совинное гнездо рядом с казино. Вечеряем. Рассказываю ему обо всех мелких неприятностях двухнедельной давности и советуюсь, что делать. Отвечать хамством - не гламурно. Не отвечать - могут решить, что терпила, и продолжать пакостничать. Сова слушает, ищет решения и чувствует себя могучим таким защитником маленьких пусиков. Хотя он такой и есть. Наконец, принимает мудрое совинное решение,  и мы спокойно кушаем кофий с ягодками. Далее - по программе - спуск в подвал и наслаждение барочной музыкой. Музыку охраняет взвод с автоматами. Сова включает клавесин. И садится рядом, подперев щеку рукой. "А душа, уж это точно, ежели обожжена, справедливей, милосерднее и праведней она". Праведная и справедливая душа Совы расчувствовалась. Он даже снимает очки, что означает крайнюю степень растроганости. Веки у него в красных прожилочках, ресниц почти нет, очень близорукие и беззащиные глаза. Смотрит он на меня, как на месячного щенка йоркширского терьера.
            И признается: "Вот послушал и понял: все-таки правильно я тогда тебя ... не cтал.  Переспали бы - и все. А так у меня родной человечек есть. Моя родственница. Музыку вместе слушаем". "И кстати, - одев очки, - назидательно сообщает Сова, я тут Тору читал, -(Сдурели мужики, Вася Библию читает, Сова - тору), - переспать с женщиной и заплатить, это не грех. Так в Торе и написано. Переспал - заплати". 
"Это, - говорю, - работает в две стороны. Там есть сноска: заплатил вперед - обязан переспать. А то человека обидешь!" Сова задумывается. (У него вообще медленный процессор). "А, вот ты о чем! Это не плата. Машинами я не плачу. Это машины не стоит. Это мицва. Когда от души. А плата - это плата. 400 долларов. И если кто начинает заряжать, отправляется домой, к маме".