Возвращалась я через Париж. И по мере приближения к столице правильных сумок вопрос «карт идентифик» – удостоверения личности нимфы - нависал все неотвратимей. Можно обойтись без всего необходимого. Но жить без правильной сумки, лучше не жить вообще. Нет правильной сумки – нет нимфы. Хоть с ног до головы упакуйся в total look сезона, все потуги напрасны.
И вот, сидим мы с приятелем Пупсиком – он журналист - в какой-то забегаловке на Елисейский полях. Кофе – девять евро наперсток. Официанты чуть не в рожу плюют. Рядом хотят присесть две афроамериканские нимфы, ухоженные, с «этими» сумками. Я пытаюсь управиться с кульками от шопинга: оранжевые Бон Марше и Лоран, Лоран, Лоран (скупила все, что досталось от распродажи). Расчищаю нимфам сидячее место. Девушки – волосы разглажены, шерстка блестит, - смотрят на меня и мои пакеты одобрительно. Мол, свой человек. И подчеркнуто грациозно присаживаются. Подчеркнуто – это назло сушеным француженкам напротив. Пока я боролась с пакетами, они иронично переглядывались, мол «Дур видала? - Таких? Таких – никогда!».
Что написано на лбу средненьких на лицо и на возраст, да к тому же и не холеных женщин, когда они видят таких, как мы? Тех, кто из кожи вон лезет, чтобы выглядеть? Если нимфы ослепительно красивы, то чернявки еще готовы признать свое поражение. А вот сочетание средние данные плюс воля к гламуру - это несчастных капитуляшек смертельно уедает. Напоминает о том, что они сдались без боя… Мы тоже переглядываемся. И тоже иронично. Это означает: залезьте в мысли к вашим мужчинам, удостоверьтесь, что нас хотят больше, чем вас, а потом пойдите и застрелитесь, чтобы не оскорблять наше чувство прекрасного.
Кафе находится в опасной и притягательной близости от храма. Центрального Большого Магазина Louis Vuitton. Это будоражит, щекочет нервишки. Так купить или не купить этот проклятый Louis Vuitton? Пупсик пытается меня образумить: «Подумай, Бекки, ведь это 700 евро! Целая неделя твоей жизни!». Это стало решающим аргументом. Пупс, это всего неделя жизни? В пизду ее, эту неделю! Пошли!
Я долго изводила продавцов (Изводила за то, что боюсь их). В какой-то момент почти передумала. Потом представила, с каким презрением эта продавщица и этот продавец будут тогда на меня смотреть. Выдохнула. И отдала неделю жизни за коричневую сумку «Альма». А потом, в Москве, вертлявый извивающийся пидорасик сказал, что она неактуальная и бабкина. И я, как Лапа-растяпа, прорыдала всю ночь.
