А счастье было так возможно

"Жить с тобой нельзя, ты еще честнее,
Ты от каждой подмены, чужого слова, неверной ноты
Душу отдергиваешь, как руку" (С) Дм. Быков.

Как точно, Боже мой, как точно, как талантливо это "отдергиваешь душу". У меня душа ужасно пугливая, доверчивая, но пугливая. Быстро прикипает, но также мгновенно я отдергиваю душу и отказываю от сердца, как отказывают от дома, из-за нарушений неких неписанных правил джентльменства. От хамства. Даже защитную грубость, агрессию от слабости извинить могу. А хамство - нет.

У меня, извиняюсь, во-первых, своих тараканов хватает. Своих страхов, своих мучений хоть жопой ешь. Хотя, какая малость меряться размерами бед, торговаться, кто боле болен... Но не хватает у меня душевной мощности гореть, как Прометей и не жалеть огня души своей, когда мне выклевали всю печень.

Да, никто никогда никуда не девается. Точнее так: мужчины никогда никуда не деваются. Предпочитают годами ебать мозги по разным адресам, пропадать и появляться. Но от преданных женщин они никогда не уходят навсегда. Беда лишь в том, что приходят они, или когда уже ни-че-го не надо, или когда я другому отдана и буду век ему давать, или когда жизнь уж прожита.

Был такой один мудак - однажды ушел от себя. Всю жизнь хуй знает где шлялся. Наконец прорюхал, что все, что нам в действительности нужно - вот тут, под носом, в малом круге, и вернулся к своей Сольвейг. И все бы ничего, только жизнь уже прожита. И добавки не полагается. Плачь, одиночество, плачь, это уходит любовь. У Визбора хорошо было: "Под окном печально бродит человечество, обокраденное нами на любовь".