Идем мы как-то по Тверской в Пушкин. И на уровне глаз утыкаемся в выпученные от страха "очи черные".
Знаете, так на скорости уткнуться в это, не сразу вдруг сообразишь, в чем дело. Удивились. Потом стали выяснять, ЧЕГО это реклама. Угадайте, чего? Слабо? Оказалось, Эвиана.
Перекрестились. Пошли своей дорогой, качая головой. И представили, как идет обсуждение этой рекламы в парижском офисе Эвиана или рекламного агентства, которое их представляет. И все страшно бздят политкорректности. И никто не решится сказать, объяснить, что в России негров-то... не надо лучше вообще-то... не поймут... мало тут у них негров, ассоциируются они совсем с другим... спортсмена этого в лицо почти никто не знает. Короче, не тот эффект.
Но под страхом прослыть наци и прочим фашистом, никто не решается озвучить. И негр с выпученными от страха зенками отправляется на Тверскую рекламировать элитную воду.
Знаете, так на скорости уткнуться в это, не сразу вдруг сообразишь, в чем дело. Удивились. Потом стали выяснять, ЧЕГО это реклама. Угадайте, чего? Слабо? Оказалось, Эвиана.
Перекрестились. Пошли своей дорогой, качая головой. И представили, как идет обсуждение этой рекламы в парижском офисе Эвиана или рекламного агентства, которое их представляет. И все страшно бздят политкорректности. И никто не решится сказать, объяснить, что в России негров-то... не надо лучше вообще-то... не поймут... мало тут у них негров, ассоциируются они совсем с другим... спортсмена этого в лицо почти никто не знает. Короче, не тот эффект.
Но под страхом прослыть наци и прочим фашистом, никто не решается озвучить. И негр с выпученными от страха зенками отправляется на Тверскую рекламировать элитную воду.
