Друзья, в Gazeta.ru сейчас страшный бардак, написала я в понедельник колонку, она не вышла вовремя, сейчас уже среда, событие было в четверг. Короче, публикую колонку у себя тут. Мне она очень нравится, а это со мной бывает редко.
________
Ресторан Антрекот, принадлежащий известному московскому ресторатору Кириллу Гусеву, праздновал свою годовщину. Место пока что не очень известное, но с большими амбициями, и потому в честь дня его рождения привезли повара замка Мартель Паскаля Небу. А для усиления "вау-фактора" пригласли знаменитого швейцарского актера Венсана Переса. Он как раз в это время был в Москве проездом из Ханты-Мансийска, и потому его удалось заполучить на вечеринку.
Обычно звезды такого масштаба не ходят на открытия ресторанов, но, Венсан Перес, видимо, был не прочь походя подзаработать. Кроме того, этот актер будет скоро представлять в Москве свою премьеру "Почти прекрасный принц", и, чтобы его лик не потерял живых импрессионистких красок в сознании россиян, господину Пересу нужно было легкое паблисити.
Ужин был очень камерным: за одним большим круглым столом собирали российских друзей Переса - режиссера Павла Лунгина, у которого актер снимался в фильме "Линия Жизни" и актрису Анастасии Заворотнюк, с которой актер снимался в Код Апокалипсиса. К этой компании примкнула бывшая жена именитого кинопродюсера Ида Лоло. За остальными столами расположились гости "Антрекота", светской науке неизвестные.
Вдруг раздался крик: "Вива ля Франс!". Это пришел Венсан Перес. И гости сразу подняли бокалы. Пригубив оранжевой смеси, актер сразу принялся обаивать первых соседей по столу. Чмокнул ручку даме. Перед тем, как сфотографироваться с ее мужем, отнял у того судорожно зажатую в руке салфетку и поправил на нем пиджак. Гонорар он отрабатывал даже не на сто процентов, а на двести: по мере того, как стол стал заполняться гостями, он уделял внимание каждому, профессионально интересовался собеседниками, сам искал темы для разговора, приплясывал и позировал фотографам с тарелочкой на голове.
Принесли закуски. Венсан Перес продемонстрировал гостям свою электросигарету. Потрафил материнскому чувству Анастасии Заворотнюк разговором о ее детках. Но тут появился режиссер Павел Лунгин в бархатном пиджаке, придававшем ему сходство с господином Кротом из Дюймовочки, и Венсан перешел на родной французский. Господина Лунгина он именовал "папа".
Пока господин Перес и господин Лунгин щебетали по-французски, вниманием гостей полностью завладела некая шумная особа, пришедая чуть позже остальных. Скоро уже все знали, что к ним за стол вот-вот должен нагрянуть некий Коля, который ей сказал: "Мама, не порть глаза", что ее дочь лучше всех знает языки и стоит на горных лыжах, и что Венсан так прикипел к ним душой, что жить без них обеих не может.
Рассказ про горные лыжи был таким громокипящим, что Павел Лунгин не выдержал, оторвался от беседы с Венсаном Пересом и прокомментировал: "Все богатые хотят выкупить своих детей у жизни, а жизнь подкрадывается сзади....".
Гостья была такой бравурной, что некоторые из ее соседей по столу сились понять, кто она такая. Повадками она походила на даму-распорядительницу, но ею не являлась, - Венсан Перес прибыл на ужин с другой распорядительницей, которая и сидела по правую руку от него. Наконец, гости выяснили, что даму зовут Юлия Скворцова и что она - жена богатого человека, основателя Тройки-Диалог Сергея Скворцов, имеющая, по определению Бунина, единственное и престранное занятие, - быть подругой известных писателей, художников и артистов. А грядущий Коля, который заботится о "маминых" глазах оказался артистом балета Николай Цискаридзе.
Известие о предполагемом визите Цискаридзе отвлекло гостей от морского гребешка. Режиссер Лунгин удивленно приподнял бровь. В это время Венсан Перес вскочил со своего места, подлетел к соседнему столику, выдернул одну из дам и стал кружить в танце под чудесное музицирование Милы Ракеты. Место рядом с Павлом Лунгиным оказалось свободным. Госпожа Скворцова тут же оккупировала внимание режиссера и стала рассказывать свою версию событий в Большом: там фигурировал и бедный Коля, и его ученики, чей век в Большом заедают, и балерина с ангельской внешностью.
Когда госпожа Скворцова вернулась на свое место, гости тут же стали обсуждать историю в Большом. "Интересно, какая реакция будет свыше, - сказал Павел Лунгин, - ведь наш президент хочет, чтобы ничего не происходило" "Это он в политике хочет, чтобы ничего не происходило, - ответил его сосед, - а это очень телевизионная история. Отвлекающая. Сериал можно бесконечно гонять, пережевывать, а пипл будет хавать". Затем господа заговорили о личности напавшего на Филина Дмитриченко, и Павел Лунгин выдал такой прекрасный диагноз, что я, как колумнист, завидую его точности. "Это такой моно-маньяк, - сказал режиссер, - фанатик со сверхценной идеей. Его и накрутить легко. Как миледи в "Трех мушкетерах" накрутила Фельтона". На другом краю стола Юлия Скворцова опять кому-то что-то рассказывала и утверждала, что Коля будет буквально через минуту. "Интересно, он еще и по приемам после всего этого ходит?", - удивились гости и решили дождаться десерта: интересно, с каким лицом в застолье вольется Николай Цискаридзе.
Венсан Перес по-прежнему уделял внимание соседнему столику. Его место заняла дочка певца Александра Градского Мария. "А с кем это Венсан танцует?", - спросили гости. "Это потомок Эйфеля. Башню в Париже поставил", - объяснили мать и дочь Скворцовы. "А ему не завещал ни болта!" - воскликнул Павел Лунгин. "Ничего подобного, - ответила Юлия Скворцова, - у него роялти. С каждой фигурки. М с каждого изображения".
В это время около отличной музыкальной группы, наигрывающей французские мелодии, невесть зачем воздвиглась фигура ведущего вечера. Позитивная энергия Весана Переса держала зал. Ведущему на этом празднике жизни делать было решительно нечего. И он решил хоть как-то вклиниться в процесс: предложи Весану спеть. Господин актер не растерялся, вышел к музыкантшам, взял микрофон и стал учить Анастасию Заворотнюк петь по-французски.
На этих радостных нотах в зал вошел долгожданный "Коля". Он с порога нахамил одной из гостей. Следом испугался расплаты, присел и спрятался за "маму" Юлию Сквоцову. "Мама Юля" закрыла сжавшегося "Колю" телом и запричитала: "Мы уже извинились, мы извинились перед вами".
Надо сказать, это не первая "уматерившая" "Колю" гранд-дама. В московской светской тусовке дамы в возрасте, обладающие состоянием мужа, нередко становятся королевами голубых. Такой же экземпляр - жена гендира "Южноуральской промышленной компании" Марианна Сардарова, тоже усыновивша господина Цискаридзе. Я помню, как почти десять лет назад продюсер Катерина фон Гечмен-Вальдек на вопрос, что было на мероприятии, ответила: "Я пришла с Колей Цискаридзе". "Глупости, - тут же ответила Сати Спивакова, - с Колей пришла я".
Многие из этих трефовых дамы работают бесплатной PR-службой своего валета. Опыляют, например, светскую Москву залепухой про "бедного Колю", которого недооценивают и такую же недооцененную гениальную Анжелину. А потом коллективное бессознательное, накрученное своими неуемными бабами, начинает письменно бредить в стиле: "Царь-батюшка, назначь Цискаридзе главой Большого Театра"!
Вернемся к визиту господина Цискаридзе. "Бедный Коля" пришел на вечер с улыбкой до ушей. Лицо у него было страшно довольным. И в глазах, как на небе светло. Он даже не потрудился притушить победный блеск своих глаз. Даже два серьезных мужских оскорбления, которые прилетели ему в ответ на хамство, не снизили градус его веселья.
"Посмотрите на эту довольную рожу, - сказал гость, потребовавший не упоминать его имени в колонке, - я теперь и не сомневаюсь, что он накручивал". Это же мнение разделяют многие в Большом. Цискаридзе как раз и был той самой "миледью" - истеричным вздорным бабцом, который и накрутил Дмитриченко. В уголовном кодексе нету статьи за раскачивание лодки. Но по моему мнению и по мнению моих источников в Большом именно Цискаридзе генерировал нервозную обстановку в театре.
Подзуживал дурака, чья жизнь теперь закончена. Сломал жизнь ученице, которую теперь явно выживут из театра. И - пляшет с Венсаном Пересом, обнимается с Заворотнюк, подпевает кафешантанной музычке и в большим удовольствием лакомится особым шоколадным десертом, приготовленный самолично Венсаном Пересом с использованием сухого льда. "Где ж памятная книжка? Запишем в ней, что можно улыбаться и в то же время быть злодеем!" А также запишем, что можно быть злодеем и есть на публике особый шоколадный десерт.
________
Ресторан Антрекот, принадлежащий известному московскому ресторатору Кириллу Гусеву, праздновал свою годовщину. Место пока что не очень известное, но с большими амбициями, и потому в честь дня его рождения привезли повара замка Мартель Паскаля Небу. А для усиления "вау-фактора" пригласли знаменитого швейцарского актера Венсана Переса. Он как раз в это время был в Москве проездом из Ханты-Мансийска, и потому его удалось заполучить на вечеринку.
Обычно звезды такого масштаба не ходят на открытия ресторанов, но, Венсан Перес, видимо, был не прочь походя подзаработать. Кроме того, этот актер будет скоро представлять в Москве свою премьеру "Почти прекрасный принц", и, чтобы его лик не потерял живых импрессионистких красок в сознании россиян, господину Пересу нужно было легкое паблисити.
Ужин был очень камерным: за одним большим круглым столом собирали российских друзей Переса - режиссера Павла Лунгина, у которого актер снимался в фильме "Линия Жизни" и актрису Анастасии Заворотнюк, с которой актер снимался в Код Апокалипсиса. К этой компании примкнула бывшая жена именитого кинопродюсера Ида Лоло. За остальными столами расположились гости "Антрекота", светской науке неизвестные.
Вдруг раздался крик: "Вива ля Франс!". Это пришел Венсан Перес. И гости сразу подняли бокалы. Пригубив оранжевой смеси, актер сразу принялся обаивать первых соседей по столу. Чмокнул ручку даме. Перед тем, как сфотографироваться с ее мужем, отнял у того судорожно зажатую в руке салфетку и поправил на нем пиджак. Гонорар он отрабатывал даже не на сто процентов, а на двести: по мере того, как стол стал заполняться гостями, он уделял внимание каждому, профессионально интересовался собеседниками, сам искал темы для разговора, приплясывал и позировал фотографам с тарелочкой на голове.
Принесли закуски. Венсан Перес продемонстрировал гостям свою электросигарету. Потрафил материнскому чувству Анастасии Заворотнюк разговором о ее детках. Но тут появился режиссер Павел Лунгин в бархатном пиджаке, придававшем ему сходство с господином Кротом из Дюймовочки, и Венсан перешел на родной французский. Господина Лунгина он именовал "папа".
Пока господин Перес и господин Лунгин щебетали по-французски, вниманием гостей полностью завладела некая шумная особа, пришедая чуть позже остальных. Скоро уже все знали, что к ним за стол вот-вот должен нагрянуть некий Коля, который ей сказал: "Мама, не порть глаза", что ее дочь лучше всех знает языки и стоит на горных лыжах, и что Венсан так прикипел к ним душой, что жить без них обеих не может.
Рассказ про горные лыжи был таким громокипящим, что Павел Лунгин не выдержал, оторвался от беседы с Венсаном Пересом и прокомментировал: "Все богатые хотят выкупить своих детей у жизни, а жизнь подкрадывается сзади....".
Гостья была такой бравурной, что некоторые из ее соседей по столу сились понять, кто она такая. Повадками она походила на даму-распорядительницу, но ею не являлась, - Венсан Перес прибыл на ужин с другой распорядительницей, которая и сидела по правую руку от него. Наконец, гости выяснили, что даму зовут Юлия Скворцова и что она - жена богатого человека, основателя Тройки-Диалог Сергея Скворцов, имеющая, по определению Бунина, единственное и престранное занятие, - быть подругой известных писателей, художников и артистов. А грядущий Коля, который заботится о "маминых" глазах оказался артистом балета Николай Цискаридзе.
Известие о предполагемом визите Цискаридзе отвлекло гостей от морского гребешка. Режиссер Лунгин удивленно приподнял бровь. В это время Венсан Перес вскочил со своего места, подлетел к соседнему столику, выдернул одну из дам и стал кружить в танце под чудесное музицирование Милы Ракеты. Место рядом с Павлом Лунгиным оказалось свободным. Госпожа Скворцова тут же оккупировала внимание режиссера и стала рассказывать свою версию событий в Большом: там фигурировал и бедный Коля, и его ученики, чей век в Большом заедают, и балерина с ангельской внешностью.
Когда госпожа Скворцова вернулась на свое место, гости тут же стали обсуждать историю в Большом. "Интересно, какая реакция будет свыше, - сказал Павел Лунгин, - ведь наш президент хочет, чтобы ничего не происходило" "Это он в политике хочет, чтобы ничего не происходило, - ответил его сосед, - а это очень телевизионная история. Отвлекающая. Сериал можно бесконечно гонять, пережевывать, а пипл будет хавать". Затем господа заговорили о личности напавшего на Филина Дмитриченко, и Павел Лунгин выдал такой прекрасный диагноз, что я, как колумнист, завидую его точности. "Это такой моно-маньяк, - сказал режиссер, - фанатик со сверхценной идеей. Его и накрутить легко. Как миледи в "Трех мушкетерах" накрутила Фельтона". На другом краю стола Юлия Скворцова опять кому-то что-то рассказывала и утверждала, что Коля будет буквально через минуту. "Интересно, он еще и по приемам после всего этого ходит?", - удивились гости и решили дождаться десерта: интересно, с каким лицом в застолье вольется Николай Цискаридзе.
Венсан Перес по-прежнему уделял внимание соседнему столику. Его место заняла дочка певца Александра Градского Мария. "А с кем это Венсан танцует?", - спросили гости. "Это потомок Эйфеля. Башню в Париже поставил", - объяснили мать и дочь Скворцовы. "А ему не завещал ни болта!" - воскликнул Павел Лунгин. "Ничего подобного, - ответила Юлия Скворцова, - у него роялти. С каждой фигурки. М с каждого изображения".
В это время около отличной музыкальной группы, наигрывающей французские мелодии, невесть зачем воздвиглась фигура ведущего вечера. Позитивная энергия Весана Переса держала зал. Ведущему на этом празднике жизни делать было решительно нечего. И он решил хоть как-то вклиниться в процесс: предложи Весану спеть. Господин актер не растерялся, вышел к музыкантшам, взял микрофон и стал учить Анастасию Заворотнюк петь по-французски.
На этих радостных нотах в зал вошел долгожданный "Коля". Он с порога нахамил одной из гостей. Следом испугался расплаты, присел и спрятался за "маму" Юлию Сквоцову. "Мама Юля" закрыла сжавшегося "Колю" телом и запричитала: "Мы уже извинились, мы извинились перед вами".
Надо сказать, это не первая "уматерившая" "Колю" гранд-дама. В московской светской тусовке дамы в возрасте, обладающие состоянием мужа, нередко становятся королевами голубых. Такой же экземпляр - жена гендира "Южноуральской промышленной компании" Марианна Сардарова, тоже усыновивша господина Цискаридзе. Я помню, как почти десять лет назад продюсер Катерина фон Гечмен-Вальдек на вопрос, что было на мероприятии, ответила: "Я пришла с Колей Цискаридзе". "Глупости, - тут же ответила Сати Спивакова, - с Колей пришла я".
Многие из этих трефовых дамы работают бесплатной PR-службой своего валета. Опыляют, например, светскую Москву залепухой про "бедного Колю", которого недооценивают и такую же недооцененную гениальную Анжелину. А потом коллективное бессознательное, накрученное своими неуемными бабами, начинает письменно бредить в стиле: "Царь-батюшка, назначь Цискаридзе главой Большого Театра"!
Вернемся к визиту господина Цискаридзе. "Бедный Коля" пришел на вечер с улыбкой до ушей. Лицо у него было страшно довольным. И в глазах, как на небе светло. Он даже не потрудился притушить победный блеск своих глаз. Даже два серьезных мужских оскорбления, которые прилетели ему в ответ на хамство, не снизили градус его веселья.
"Посмотрите на эту довольную рожу, - сказал гость, потребовавший не упоминать его имени в колонке, - я теперь и не сомневаюсь, что он накручивал". Это же мнение разделяют многие в Большом. Цискаридзе как раз и был той самой "миледью" - истеричным вздорным бабцом, который и накрутил Дмитриченко. В уголовном кодексе нету статьи за раскачивание лодки. Но по моему мнению и по мнению моих источников в Большом именно Цискаридзе генерировал нервозную обстановку в театре.
Подзуживал дурака, чья жизнь теперь закончена. Сломал жизнь ученице, которую теперь явно выживут из театра. И - пляшет с Венсаном Пересом, обнимается с Заворотнюк, подпевает кафешантанной музычке и в большим удовольствием лакомится особым шоколадным десертом, приготовленный самолично Венсаном Пересом с использованием сухого льда. "Где ж памятная книжка? Запишем в ней, что можно улыбаться и в то же время быть злодеем!" А также запишем, что можно быть злодеем и есть на публике особый шоколадный десерт.